Флемминг в очередной раз чихнул и шмыгнул носом. Чертова осень принесла с собой не только кучу работы, но и нежданную простуду, которую мужчина легко подхватил, расхаживая по улицам Лондона в тонком плаще. Он совершенно не заботился о своем здоровье, поэтому сердобольная матушка нагрянула сегодня утром, принеся с собой чуть ли не тонну лечебных зелий домашнего изготовления, - по рецепту бабушки, - и требовала, чтобы сын остался дома. Но он, отмахнувшись от матери как от назойливой (что, собственно, было правдой) мухи, схватил плащ и выскочил на улицу. Правда, потом пришлось вернуться обратно, потому что он забыл папку с документами. Мать вовсю хозяйничала на заброшенной кухне, что-то напевая себе под нос. Выскользнув из квартирки, мужчина удобнее перехватил папку, стараясь запихнуть ее в кожаную сумку и, чуть сгорбившись, быстрым шагом направился на работу. Нет, все же эти набеги матушки сильно раздражали. Он так был рад, когда сумел от нее сбежать, вот только спрятаться от нее было невозможно. Знаете это противное чувство, когда хочется сказать родителю, что он мешается, но этого сделать не можешь, потому что боишься задеть чувства? Вот это примерно и испытывал Бен, сидя за ужином в обществе матери, которая трещала без умолку. С одной стороны, ее можно было понять, ей одиноко, но с другой… Флемминг раздраженно мотнул головой и поджал губы, забегая в ярко-красную телефонную будку. Набрав нужную комбинацию, мужчина прижал к себе сумку и набрал полные легкие воздуха. Не любил он такие способы перемещения, ему всегда становилось плохо, хотя хуже через унитаз. Увы, выбирать не приходилось. Едва не упав, Бен вышел из камина, провел ладонью по волосам и вздохнул. Он немного опаздывал, но что за начальник, который не опаздывает хотя бы на десять минут. Хмыкнув, Флемминг бодрым шагом направился к лифту, но его порыв был растоптан огромной толпой волшебников, стремительным потоком снующей по министерству. Бен ненавидел утро именно из-за толпы и толкучки. Продравшись сквозь заслон из магов, и отдышавшись, мужчина потянулся, в спине что-то смачно хрустнуло. За то время, что он пребывал в этом круговороте волшебников в природе, ему отдавили ногу семь раз, дали в живот три раза, въехали в челюсть дважды. Нет, нужно менять работу или заводить личный камин в НИИ, чтобы не встречаться с таким количеством людей утром. Если бы днем или вечером, то можно, но не утром. Утром ему хочется кого-нибудь убить, потому что он снова не выспался, задремав за работой. Иксы и игреки всю ночь скакали перед уставшими глазами, но формула никак не желала складываться. Он упускал что-то, когда ему казалось, что вот оно, долгожданное решение. Это злило, раздражало и бесило уставшего простуженного мага. Сегодня же Бен решил продолжить работу и попробовать совместить несколько несовместимых ингредиентов в зелье. Кое-как втиснувшись в лифт, мужчина нажал нужную кнопку и горько вздохнул, когда ему снова наступили на многострадальную ногу. Когда он прибыл в отдел тайн, лифт был почти пустым. Двое совершенно незнакомых сотрудников министерства настороженно выглянули из лифта, огляделись и быстро-быстро пошли по коридору, а затем свернули направо. Поправив очки и встряхнув головой, Бен нахмурился. Нужно напустить на себя важный вид и напугать нескольких лаборантов, которые отлынивали от работы, порученный им. Распахнув дверь и улыбнувшись, мужчина оглядел отдел и крикнул:
- Доброе утро всем жителям подземелья, - захлопнув дверь и сбросив плащ, Бен улыбнулся. План провалился, - как вы тут поживаете, бледные мои?
Послышались недовольные вздохи, какое-то злобное бормотание и смачный взрыв. Мужчина вздрогнул и хмыкнул. Утро начинается не с кофе, считал Бен, утро начинается с зелий. Зайдя в свою родную лабораторию, Флемминг в очередной раз пообещал себе прибраться здесь. Пыльно и темно, на потолке огромное желтое пятно с жирными разводами. Неудачный эксперимент с загустителем. Зелье, конечно, стало тягучим, но и взорвалось, заставляя ошарашенного Бена со шваброй оттирать пятно. Через пять минут ему это надоело, и он вернулся к работе, а пятно стало живым напоминанием его неудачи. Флемминг чтил правила зельеваров, будто эти были божьи заветы: не убий, не воруй, возлюби ближнего своего, не спи с женой ближнего своего и тому подобное. Только у зельеваров было немного иначе: не пересыпь, будь точен, не используй магию, когда варишь, не воруй формулу ближнего своего, последствия эксперимента оттирай тряпкой. Бен уселся на высокий стул и чихнул. Уже в шестой раз за это утро. Наверное, все же стоило выпить те настойки, но их запах не на шутку напугал мужчину. Натянув на себя халат, Бен шмыгнул носом и огляделся. Сегодня никакой практики, пообещал себе Флемминг. Сегодня ему нужны цифры, уравнения, от которых пухла голова и хотелось спать, а возможно это была простуда, неожиданно проявившаяся сегодня.
- Ита-а-ак, - протянул мужчина, занеся перо над чистым пергаментом. И замер. Мыслей не было. Абсолютно пусто, даже перекати-поле не появилось. Зато в голову шли мысли о горячем супе или чае с бергамотом, а лучше с корицей и ежевичном варенье. Плечи опустились сами собой. Бен уткнулся лбом в пергамент, гипнотизирую пузатую колбу с серой жидкостью.
- К черту игреки! – радостно завопил Бен, хватая колбу и убегая к котлу № 23. Загремели бутылки, утварь. Мужчина сосредоточенно молол корень галангал, под котлом вспыхнул огонь и Бен погрузился в работу с головой. Щепотку измельченного рога носорога, немного галангала и мандрагоры, три капли серой жидкости из колбы и один лист толокнянки. Нагреть, охладить, помешивать ровно две минуты по часовой стрелки, пока зелье не приобретет золотистый оттенок, снова нагревать на медленном огне. Дать настояться зелью в течение часа, затем снова нагреть, помешивая против часовой стрелки. Мужчина улыбнулся. Пока зелье настаивалось, Бен вернулся к письменному столу и взглянул на пустой пергамент. Ему так не хотелось ничего писать, но все же нужно. Начальство требовало отчета. Вымученно вздохнув, Флемминг уселся за стол и страдальчески играл в гляделки с бесчувственным пергаментом, который не желал сам себя исписать уравнениями и уж точно не мог вывести формулу без помощи сонных мозгов зельевара. Собравшись с силами, Бен чиркнул несколько строчек мелким скачущим почерком и заскулил. В голову так ничего дельного и не пришло, вот только зелью еще настаиваться около часа, а заниматься чем-нибудь нужно. Вздыхая, Бен лениво водил пером по пергаменту, подумывая сварить себе позже зелье от простуды и что-нибудь согревающее. Чиркнув гневное предложение, что, кхм, любил он эту формулу всяко-разно, Флемминг поджал губы. В дверь постучали, что заставило зельевара вздрогнуть и нахмуриться.
- Да-да, войдите, - крикнул мужчина.

Отредактировано Бенджамин Флемминг (2014-02-08 02:31:55)

Мужчина удивленно вскинул брови, завидев в дверном проеме совсем юного паренька. Высокий, рыжий, в глазах – огоньки. На вид ему лет двадцать, может, чуть больше. Пухлые щеки и довольный вид парня располагал к себе. Рыжеволосый юноша добродушно протянул руку, которую Бен пожал.
- Бенджамин Флемминг, - представился зельевар, чуть прищурившись и забывая о какой-либо вежливости. Ему было крайне любопытно, кто же послал этого юношу к нему и откуда, собственно, его занесло в отдел ЗиА. Сняв очки, мужчина неосторожно бросил их на тяжелый стол из темного дерева, - на поверхности много царапин, глубоких и не очень, со скуки Бен иногда водил по нему ножом для бумаги, - и встал.  «Зелья, значит..?» - нахмурился Флемминг, продолжая с интересом разглядывать паренька. Он напоминал ему яркое пятно среди всей этой пыли его темной лаборатории. Настоящий сгусток энергии, это, наверное, потому что он рыжий. Бен не любил, когда в помещении было светло, это раздражало глаза и мешало сосредоточиться, а еще ему казалось, что в сумраке всегда теплее. Махнув рукой, Флемминг зажег свечи, висевшие на стенах. Его просьба. Он недолюбливал искусственный свет от палочек или ламп, только свечи или факелы, только хардкор. Бену нравилось по вечерам, развалившись в кресле, стоявшем в углу лаборатории, наблюдать, как по стенам скачут тени, принимая замысловатые формы, как подрагивают тени от перьев, мензурок и листов. Он потягивал огневиски, прикрывал голубые глаза и наслаждался тишиной: его никто не дергал, никого не было, самые стойкие расходились ближе к часу-двум ночи, а он оставался. Оставался, чтобы насладиться непередаваемой атмосферой покоя среди любимых котлов, книг и запахов после тяжелого рабочего дня.
- Для начала, - улыбнулся Флемминг, чуть приподняв подбородок, - скажите, мистер Уизли, из какого отдела Вы пожаловали и есть ли у Вас разрешение?
Бенджамин «уважал» правила, особенно, он «уважал» правила своего отдела, где выдача зелий даже аврорам проходила строго по разрешениям, выдавали они не больше и не меньше положенного, а именно столько, сколько было указано на небольшой бумажке, подписанной вышестоящим чиновником или начальником какого-либо из отделов. Бюрократия, - фыркал Бен, оглядывая недовольных матерящихся авроров, которым срочно требовалось зелье невидимости, а бумажку они посеяли на каком-то задании. В таком случае им давали отворот-поворот и отправляли за новой бумажкой. Собственно, именно поэтому большинство авроров недолюбливают отдел ЗиА, потому что тут частенько можно наткнуться на очередь или на непробиваемого Бена, который строго-настрого запретил выдавать зелья даже «постоянным клиентам» без разрешения и удостоверения. Пусть даже ему и хотелось , он просто не мог, слишком много потом головной боли и шишек. Когда он только пришел сюда, только-только начал работать, его поражала эта злоба и ненависть к несчастной лаборантке, что выдавала зелья. Она становилась жертвой рычащих авроров, выслушивала о себе не самые лестные высказывания, но стойко терпела все выпады, гнула свою линию. И так было со всем в этом отделе: нужны новые поставки – оформи сотню-другую бумажек, нужны новые котлы – еще двести сверху. Это бесило, раздражало и выводило из себя Бена, который открыто ненавидел всю эту бумажную волокиту, ставшей в десятки раз больше с его приходом на должность начальника отдела. Министерство помешалось на контроле расходов, сотрудников и волшебников в целом. Работа почти перестала приносить удовольствие, но Флемминг упорно не желал уходить отсюда, слишком уж дорога ему была возможность свободных (относительно свободных) экспериментов. Бенджамин бросил взгляд на часы и расплылся в довольной улыбке. Через тридцать минут можно будет вернуться к приготовлению зелья, оно почти настоялось. Можно, конечно, заняться им сейчас, но вряд ли эффект будет таким же. Если он все правильно сделал, то ожидаемый эффект заставит его настроение подняться, а простуда просто забудется. Зелье без шума и пыли будет разъедать любую поверхность, на которую попадет, кроме, конечно, поверхностей, обработанных специальным раствором. Бен лишь улучшил формулу: в прошлый раз было слишком много дыма и шипения, дым был слишком токсичен, и при вдыхании человеку становилось плохо, дышать становилось практически невозможно. Работать с таким веществом было невероятно сложно, можно даже сказать – невыносимо, поэтому его задвинули подальше и забыли. Бену же было удобно избавляться от котлов, пришедших в негодность, и прочего мусора с помощью этого зелья, посему он решил, что как только будет свободное время – обязательно доработает его. Испытать он думал его сегодня ночью, когда сотрудники разойдутся по домам. Он же домой не собирался, дома сидела мать, за кота он не беспокоился. Кек был самостоятельным толстым котом, убегающим по своим делам, когда вздумается.
- И да, - встрепенулся Бенджамин, - здравствуйте, - улыбнулся он. Опомнился, наконец-то. Это еще ничего. Был у него случай на одном из приемов, куда его силой затянула сотрудница, решившая представить светилу зельеварения, наработать, так сказать, связи. Он многим вместо «здравствуйте», мило улыбаясь, говорил «до новых встреч». Тогда на него странно поглядывали, а он чувствовал себя неловко, стараясь поддерживать беседу на какую-то абсолютно глупую и бессмысленную тему. В тот вечер он зарекся больше никогда не посещать такого рода мероприятий, целее будет. Мало того, что на него странно поглядывали женщины, увешанные тяжелыми драгоценностями и втиснутые в платья самых разных, порой, ядерных расцветок, так еще и постоянно спрашивали, удобно ли ему в кедах. По натуре простой, Бенджамин терялся на фоне этого блеска и лоска, поэтому, когда ему приходило очередное министерское приглашение на фуршет или что-нибудь похожее, где собирается куча чиновников, главы отделов и долго-долго пьют, громко разговаривают под заунывную музыку, чавкают мини-пирожными и обсуждают «недалеких» магглов, он смело отправлял своего заместителя. И не чувствовал себя виноватым за это. Еще чего! Он слишком дорожил своим душевным спокойствием, чтобы находиться в обществе людей, которых откровенно недолюбливал.
Бен провел ладонью по волосам и облокотился на стол, немного хмурясь. Ему хотелось поскорее разобраться с гостем и вернуться к работе, которой, увы, было много, а он занимался непонятно чем. И да, нужно было срочно что-нибудь делать с простудой. Похоже, у него поднялась небольшая температура, та самая противная, когда кости начинало неприятно ломить, а голова тяжелела с каждым поворотом. Вздохнув, мужчина улыбнулся и… снова чихнул. Шмыгнув носом, он похлопал себя по карманам в поисках носового платка.
- И список зелий, пожалуйста, - протерев начинающий краснеть нос, добавил Бенджамин, взглянув на мистера Уизли, рыжеволосого парня, возникшего на пороге его кабинета этим пасмурным утром и застав Флемминга не в самом лучшем расположении духа. Ему не хватало сюда для полного счастья наплыва своих сотрудников, которые, перебивая друг друга, будут ему что-то тараторить про нехватку необходимых для работы составляющих. «Нужно будет заказать еще тех порошков из Албании», - подумал мужчина, поднимая свои очки со стола и протирая немного заляпанные линзы краем своего сереющего халата. «И того масла, что советовал Рик. Как же оно называлось?»

Отредактировано Бенджамин Флемминг (2014-02-09 03:27:50)

Квест закрыт

Начало сентября выдалось довольно напряженным для госпожи министра. События первых чисел месяца не давали покоя и требовали постоянной вовлеченности в рабочий процесс как самой Амелии, так и ее подчиненных. Министр уже решила для себя, что, пожалуй, предоставит наиболее ответственным и обязательным сотрудникам дополнительный выходной после того, как насущная проблема будет решена. Приказ она пока не подписывала, но в органайзере мисс Боунс это уже было обозначено.
Увы, но то, что может быть позволено рядовому сотруднику министерства, совершенно не представлялось возможным для министра магии. Амелии нужно было работать. Кроме побега Гриндевальда и сожженной деревни существовала масса вопросов, которые, несмотря на граммотную систему делегирования обязанностей, выстроенную Амелей, все равно требовали контроля и внимания со стороны министра.
Что ж, по крайней мере сегодняшний день принес хоть какое-то продвижение в деле с заброшенной деревней. По крайней мере Амелии очень хотелось в это верить. До сегодняшнего дня она хоть и получала самую оперативную информацию, всеми доступными способами, но эта информация вносила мало ясности. Крайне желательно было пообщаться и выслушать личный доклад тех, кто проводил расследование и работал непосредственно на месте происшествия. Сегодня с утра, во время отчетного совещания в отделе по контролю распространения и сохранения магической флоры Британии, Амелия получила сообщение о готовности доклада оперативников. Это была прекрасная новость, Амелия взглянула на часы. Совещание длилось уже два часа, пора было его сворачивать,  в целом было ясно, что этот отдел со своей работой справляется и справляется неплохо. Да, конечно, есть недочеты и огрехи, но с этим можно разобраться позже.
Мысль о том, как же отдел допустил появление жаброслей в одном из зоомагазинов в северной части Лондона, Амелия обдумывала уже на пути в Отдел Тайн. Конечно, ее собственный кабинет был надежно зашищен от прослушивания, но есть вещи, которым место было исключительно здесь. Грядущий доклад относился именно к такиим.
Амелия вошла в приемную Отдела Тайн, придирчиво оглядела свое отражение и осталась им довольна, села за свой стол, где были разложенны уже имеющиеся документы по текущему делу, и, наконец, вызвала секретаря с просьбой пригласить докладчика.

Амелия не любила, когда ее заставляли ждать. К счастью, в этот раз этого не произошло. Докладчик появилась тут же, как только ее вызвали. Министр магии не могла не узнать ее.  Нимфадора осторожно просунулась в кабинет. На ее приветствие Амелия сдержанно кивнула головой.
И тут же девушка задела статуэтку, стоявшую на этажерке у входа. О неловкости и неуклюжести Тонкс по министерству ходили анекдоты. Наконец, Амелии надоело наблюдать за попытками девушки пристроить статуэтку на место.
-Нимфадора, оставьте Вы это глупое занятие. Положите статуэтку на бок, если боитесь, что она все равно упадет. Присаживайтесь и приступим к делу.
Амелия приготовилась слушать и задавать вопросы. Их у нее накопилось достаточно большое количество. Пока Тонкс не рассказала ничего нового, но новость о найденном кусочке мантии заинтересовала министра.
-Я надеюсь, что находка уже была надлежащим образом исследована? Я бы хотела знать результаты, - Амелия воспользовалась паузой в словах девушки и вставила свой вопрос.
Следующая новость заставила Амелию с удивлением изогнуть бровь. Конечно, она знала Виктора Норда. Она помнила его еще по тому времени, когда он работал в министерстве. Странный, очень странный и непредсказуемый человек.  Амелия была бесконечно счастлива, что ему не довелось работать под ее началом. Как говорится, одной головной болью меньше.
Но вот то, что орден отправил его на место происшествия, этот факт Амелию удивил.  Что ему было делать в этой злополучной деревне. Министр сделала пометку для себя. С этим вопросом надо будет разобраться, но чуть позже.
- Я знаю о причинах ухода мистера Норда со службы в министерстве. Скажем так, его методы не совпали с линией министерства. Но сейчас это не самая главная проблема, Нимфадора. Так что там с кусочком мантии? Он у Вас с собой?

Отредактировано Amelia Bones (2014-06-20 15:26:54)

Амелия внимательно слушала слова Нимфадоры, одновременно постукивая ручкой по столешнице. Ох, как не нравилось министру то, что говорила девушка. Крайне не нравилось. И что было самым отвратительным, что эти слова были не лишены смысла.
Этот пожар в деревне, побег Гриндевальда… кто знает, быть может, все это связанно одной ниточкой. А что касается Норда, то этот человек и правда был непредсказуем. И Нимфадора права, стоило убедиться, что он был послан Орденом.
Министр магии откинулась на спинку своего кресла и движением руки велела Тонкс продолжать. Амелия внимательно слушала доклад, точнее сбивчивые мысли относительно дела, и до поры до времени не хотела перебивать. Наконец Нимфадора закончила и министр нашла нужным сказать несколько слов по услышанному.
-Вы говорите, что Вы могли опоздать? Каким образом?- голос Амелии был сух. Она крайне не любила, когда сотрудники относились к своей работе расхлябанно и с пренебрежением, - Насколько мне известно, вас сразу отправили на место происшествия. Хотите сказать, что у пожирателей или у кого-то еще была возможность вас опередить?
Амелия задумчиво крутила в руках свою ручку. Неисправимая перфекционистка, она хотела получить уже результаты расследования, а не только догадки.
-Держите меня лично в курсе по вопросу кусочка мантии. Я надеюсь, что изучение не займет много времени. Это интересная находка, и кто знает, может прольет свет хоть на что-то.
Амелия на мгновение задумалась, обдумывая последние слова своей собеседницы.
- Сообщите мне так же, как только будет что-то известно о роли Норда в этой истории. А что касается мадам Лестрейндж, то я думаю, что Вам хорошо известно, что последнее время она провела в Хогвартсе.

Амелия задумчиво слушала домыслы и доводы Нимфадоры.  Конечно, все это вилами по воде писано, но сейчас была та ситуация, когда со счетов нельзя было сбрасывать ни одну версию, в который была хоть крупица здравого смысла.
- Преподавателю выйти из Хогвартса ночью не проблема.
Амелия внимательно взглянула на девушку, та не замечая начала повышать голос. Ага, значит она все таки уверена в том, что к произошедшему в деревне причастна Беллатриса.
Раздался звон. Многострадальная статуэтка все таки была разбита неловкой сотрудницей. Амелия закатила глаза, но ничего не сказала. Министр наблюдала за тем, как Нимфадора размышляет вслух, все больше утверждаясь в своих выводах.  Амелия подумала о том, что пора бы ее сотрудникам привыкнуть к тому, что она хочет слышать и видеть конечные результаты, а не процесс к ним приводящим.
- Вам необходимо её допросить  и отстранить Беллу от работы в школе.
Амелия улыбнулась кончиками губ. Ну вот, сотрудники уже в приказном порядке заявляют о том, что ей стоит делать.
- Спасибо за Ваше мнение, Нимфадора, - голос Амелии звучал довольно сухо, - я приму его к сведению и приму решение. У Вас есть еще доводы, говорящие в пользу обвинения Лестрейндж?
Пока Амелия не услышала ровным счетом ничего, за что можно было бы зацепиться. Все строилось только на догадках, а министру нужны были факты.