-Вы умеете находить подход к каждому своему сотруднику. - Ну разумеется умею, Северус. Если бы я не умел этого делать, то я бы не стал тем Альбусом Дамблдором, которого знает каждый волшебник в Британии. Не правда ли?- Вы же не хотите потерять ценного сотрудника?
Альбус усмехнулся. Ему определенно нравился настрой зельевара. Дамблдору становилось все яснее - потерянная по глупости левая рука внезапно нашлась. И она даже отделена от тела и владеет некоторой автономией. Это был Снейп. Как бы он сейчас не ерничал, но он действительно на данный момент времени, да и, будем откровенны, за последние несколько лет, самый ценный его сотрудник. Ценность в основном заключалась не только, да и не столько в его исполнительности, сколько в его умении не задавать лишних вопросов, обладая при этом достаточно тонким умом, чтобы, порой, не зная конечной цели, доводить заданную задачу до конца.
-Конечно не хочу. Поэтому, я и обратился к Вам, Северус. И именно поэтому я могу полностью положиться на ваши способности к размышлению и умению находить верные выходы из ситуаций. Если мы с вами все продумаем, то вы будете больше похожи на школьника. - Альбус улыбнулся.
-Предположение на предположении, и к какому странному выводу вы пришли? Да, он мечтает вас убить. Может, не будем тянуть? Я тогда сразу, без всех этих мелочей и риска смогу просто прийти к Темному Лорду. Я убил Дамблдора. Мне можно доверять.
  Альбус улыбнулся. Северус оставался самим собой всегда. Внешне кажущийся суровым и неприступным, внутри он был порывистым, темпераментным и очень трогательным. Хотя и сам об этом не подозревал.
-Нет-нет, это дело не требующее такой внезапной спешки. - Альбус улыбнулся. Он сейчас думал о том, что развязка наступает раньше, чем он планировал. И если все сложится по его плану, а это сложится как он считает нужным, то все скоро закончится. И он, наконец, исправит свою оплошность. - Я думаю, что случай еще представится. - Альбус поднял свою неживую руку.- И я думаю, что это случится до конца года. - Он иронично приподнял бровь.
  Альбус понял, что хочет пить. Благо он захватил с собой кувшин с водой.  Трансфигурировав одну из сошедших с доски фигурок в кубок, он налил чайный напиток и жадно выпил его. Когда сухость прошла и сознание прояснилось, Альбус, закусив губу продолжил:
-А вам пока, Северус, нужно приглядывать за Драко. А то он может натворить глупостей. И навредить не только себе, но и другим.

Отредактировано Альбус Дамблдор (2014-08-11 01:32:39)

-Хорошо. Если вы считаете, что стоит рискнуть… Я согласен. - Альбус выдохнул. Можно было переходить к следующей части программы.
-Спасибо, Северус. - С болью в голосе тихо поблагодарил Альбус самого ценного и самого любимого своего сотрудника. Сотрудника, которому вновь придется перенести страдание в будущем и, который, вряд ли когда нибудь обретет мир и покой в своей душе. Альбусу было страшно за Снейпа и его было искренне жаль. Но, такова жизнь.
Если вы считаете, что его ждет провал, то вряд ли я могу что-то сделать. ... Он выполнит задание, вы погибнете, все довольны.
Альбус молча выслушал слова Снейпа и с грустью смотрел на зельвара. Тот не понимал всю сложность задачи.
-
Вам надо присмотреть за Драко. Он в своем фанатизме может покалечить других детей. Он сейчас крайне опасен, поскольку неразумен. Он не знает что делает. - Дамблдор встал и прошелся по кабинету. - Мальчику, фактически, будет вынесен приговор. Как и мне. - Альбус усмехнулся, беря в руку колдографию Арианны, стоявшую на книжной полке. На него смотрела молодая веселая девушка, кружившаяся в бесконечном танце. Ее желтые, солома, волосы, сияли жидким золотом под лучами солнца. Она уже тогда была безумна. - Мы оба знаем, что сын Люциуса Малфоя не сможет убить меня. Даже если я буду стоять перед ним, покорно ожидая своей участи.- Альбус продолжал рассматривать фотографию. Он вспомнил свою молодость. И Гриндевальда. И те безумные лозунги, что они выдвинули. И затем пришло воспоминание, чем все закончилось. Альбус поставил фотографию на место. Ну вот, ветвь Дамблдоров, древнего и уважаемого рода, фактически прервалась. Ни он, ни Аберфорд не оставили наследников.- Но следующим преемником по выполнению этого задания станете Вы. - Дамблдор повернулся к Снейпу. - Вы должны убить меня, Северус. - Тихо, но твердо повторил Альбус.
-Почему бы не дать ему шанс?
- Мы не должны допустить того, что бы Драко очернил свою душу таким ужасным поступком. - Альбус покачал головой. Все-таки, пока душа цела, она имеет шанс на спасение. И этим шансом нельзя пренебрегать.

-Раньше я бы с вами согласился, но сейчас я уже не уверен на счет Драко. Он слишком... Увлекся своей властью и изменился. Да, он теперь опасен для окружающих. И я думаю, он вполне способен на убийство.
  Альбус усмехнулся на эти слова Снейпа.
-Северус, и тем не менее, он все равно мальчик. Он постепенно сходит с ума, но убить человека, смотря ему в глаза он пока не сможет. - Альбус тактично не стал вспоминать молодость Снейпа и то, как он начинал свою службу в организации. Все-таки, правильно говорят люди - кто старое помянет, тому глаз вон. Не надо ворошить прошедшее. Тем более, если человек изменился. И изменился в самую лучшую сторону. Но тут люди не очень правы - учатся исключительно на своих ошибках. И чем серьезнее ошибка, тем лучше выучен урок. Хотя не все готовы учиться, а так и продолжают наступать на одни и те же грабли до самой смерти, удивляясь и вопрошая, почему у них все так плохо...
-Я постараюсь за ним присмотреть, но не уверен, что он станет прислушиватся к моим советам теперь.
-Я был бы очень благодарен Вам, Северус, за очередную оказанную мне услугу. - Альбус улыбнулся, отставляя фотографию и, стараясь больше не думать о ней.
  Он вновь приблизился к столу, налил себе воды и залпом ее вылил. Ох, весело же ему будет через пару часов. А тем временем, солнце незаметно ушло и в комнате воцарился полумрак. Надо бы зажечь свет. А то совсем как-то грустно станет. - Отстранено подумал директор.
-Ну конечно, душа, как я мог забыть... А мою душу очернить вы уже не боитесь? Ей уже все равно, по-вашему? - Альбус неспешно зажег свечу, стоявшую на столе. Яркий язычок пламени заплясал на фитиле, освещая небольшой участок комнаты. Дамблдор, закончив с освещением, обернулся к Снейпу и спокойно ответил:
-Северус, только Вам решать, будет ли нанесен ущерб Вашей душе, если вы поможете старику без лишней боли и позора покинуть этот бренный мир. - Дамблдор улыбнулся. - Вы мне окажете услугу, если позволите уйти мне с миром и, по возможности, безболезненно. А моя смерть.. Она и так предрешена, как и то, что "Пушки Педдл" не выйдут даже в четвертьфинал. - Альбус пожал плечами. - Так не лучше ли тогда отдать себя в руки человека, который сумеет сделать свою работу быстро... Ведь я не думаю, что кто-то из Пожирателей смерти так просто позволит расстаться мне с жизнью. - Альбус приподнял бровь. Альбус старался говорить легко, как о погоде, но при этом он размышлял как свою смерть обратить во благо игре. И благо было - нужно было наметить путь Поттеру, чтобы он понял, кто он и что должен сделать.

-Хорошо. Я сделаю и это. - Еще одна победа... Но какой ценой. В этот момент Дамблдору показалось, что на его плечи навалили небесный свод и приказали держать. Все это небо, со всеми звездами, планетами и бесконечной вселенной лег на его плечи. Но дело должно быть доведено до конца. Главная его жизненная ошибка должна была быть исправлена. И этой ошибкой была отнюдь не Арианна. То, что произошло тогда было страшно и жутко, за это стоило себя ненавидеть... Но она не несла глобальных последствий. Это было событие частного порядка, не более. А вот то, что он пропустил такое чудовище как Том Реддл, то, что он совершил серию ошибок, общаясь с ним при их первой встрече... Это требовало исправления. И пока что, конца этому не наблюдалось.
-Северус, - тихо позвал зельевара Дамблдор, - пообещайте мне, что вы присмотрите за детьми в школе и не по возможности, не допустите бесчинств Пожирателей смерти в стенах замка. И сохраните тот преподавательский состав, который сейчас есть. Кроме мистера Маджерса. Избавьтесь от него при первой же возможности. - Голос директора был тих и задумчив. Он не питал иллюзий на тему того, что Лорд Волан де Морт обойдет вниманием школу и не запустит в нее свои безобразные щупальца.
  Шахматы тем временем продолжали жить своей собственной жизнью. Только вот у фигурки директора усы и борода прекратили свою борьбу и безвольно повисли.
-Я надеюсь, это позволит мне получить больше доверия и информации о том, что и как будет происходить. Я хочу знать. - Альбус кивнул.
-Думаю, сейчас я могу позволить рассказать Вам кое-что, Северус. - Альбус встал и прошел из угла в угол. - Настанет время, когда Гарри Поттеру нужно будет открыть правду. - Голос Дамблдора окреп и к нему вернулась прежняя сила... Но нотки боли и отчаяния там все же слышались. Альбус с каждым мгновением чувствовал, что силы покидают его и следует поторопиться. - Но дождитесь, когда Темный Лорд начнет волноваться и начнет совершать одну ошибку за другой. Знаком вам станет то, что он начнет беспокоиться за жизнь своей змеи. Он начнет беречь ее, как зеницу ока. - Альбус прекратил хождение по комнате и остановился, глядя в глаза Снейпу. Дамблдор погрузился в свои воспоминания.
   Ночь. Он сидел в этой самой комнате над мантией-невидимкой Джеймса Поттера и с увлечением изучал ее. Он помнил свой восторг и радость от понимания того, чем же именно владеет его бывший ученик. Но в тоже время он никак не мог поверить, что эта мантия и есть тот давний артефакт... Но радости недолго суждено было продержаться - на улице тем вечером раздались крики и просьбы о помощи. Дамблдор выглянул в окно и видел, как несколько волшебников бежали к дому Поттеров. Он до сих пор помнил то, как похолодело у него в груди и сердце, сделав два резких удара, ушло вниз.
   На ватных ногах, Альбус спустился тогда по лестнице вниз и, не обращая внимания на толпу рыдающих людей, прошел к разрушенному дому Поттеров. Лили... Джеймс... Они были мертвы. Джеймс лежал в коридоре с разбросанными в стороны руками, а его взгляд, когда-то полный решимости оградить свою семью от беды, теперь остекленел и смотрел в звездное небо, поскольку крыши у дома больше не было. Альбус помнил, как наклонился тогда, чтобы закрыть глаза Джеймса. Он не чувствовал, как слезы текли у него из глаз.
-В ночь, когда Лорд Волан де Морт отправился в Годрикову впадину, убить Гарри, Лили Поттер принесла себя в жертву ради сына...
  Лили... В комнате был хаос - разбросанные и сломанные вещи, груды обламков, валявшихся по комнате... И Лили, лежавшая возле детской кроватки в неестественной позе. Посреди всего этого бардака была поистине невероятная картина - малыш, стоя в кроватке, заливался слезами от испуга и громко кричал.
-...И заклятье отскочило. Когда это произошло, осколок души Темного Лорда проскользнул в единственное живое существо, оставшееся в разрушающемся доме. В самого Гарри. - Альбусу потребовалось схватиться за что-то, чтобы не упасть из-за нахлынувших страшных воспоминаний.
  Вот он подошел к кроватке, в которой стоял мальчик. Уродливый шрам в виде молнии обезобразил лицо ребенка. Альбус хорошо помнил какое удивление вызвал у него факт случившегося - после убивающего заклятия выжить было невозможно!
-... Вот почему Гарри умеет говорить со змеями. Вот почему он может проникать в разум Волан де Морта. Часть Темного Лорда живет внутри него.
  Вот он берет ребенка и на негнущихся ногах, не зная радоваться или плакать, выносит Гарри на улицу, где их встречает толпа волшебников. Молчаливая скорбь, висевшая до этого, начала прорезаться радостью осознания того, что Темный Лорд исчез. Что маленький мальчик победил Того-Кого-Никто-Победить-Не-Мог. Но боль потери была слишком велика. Альбус помнил слезы горя и радости на лицах людей, стоявших возле разрушенного дома. Им не надо было рассказывать, что произошло. Все и так всё поняли. Но на сердце у Дамблдора тогда лежал груз, который невозможно было сдвинуть. Если бы он не забрал у Джеймса мантию... Если бы не высказал свои подозрения относительно благонадежности Сириуса... Если бы... Если бы... Но страшное уже произошло. И Дамблдор прекрасно знал, что Темный Лорд еще вернется. Это была отсрочка. Вопрос времени.
   Вот он передает маленького Гарри Хагриду и слезы вновь текут по его щекам. Что ждет маленького героя поневоле у дяди и тети? Как он будет смотреть в глаза Гарри при их следующей встрече? И как Гарри будет относиться к нему самому, когда будет знать,  этот самый старик и лишил его родителей... Альбус смотрел как взлетает мотоцикл Сириуса Блэка и совершенно не знал, что будет в будущем. И будет ли оно.

Отредактировано Альбус Дамблдор (2014-08-29 14:37:29)

-Значит, он должен умереть?
  Дамблдор почувствовал как ком подкатил к горлу и он не может произнести ни слова. Директор чувствовал, что то, что он должен сказать он сказать не может. Он слишком горячо любил сына Лили и Джеймса, чтобы произнести вердикт, необходимый для спасения магической Британии от страшной опасности. Сглотнув, Дамблдор через силу ответил:
-Да. Мальчик должен... умереть. - Директор говорил это, с трудом произнося звуки. Ему даже показалось, что говорит кто-то другой. - И Лорд Волан де Морт должен сам убить Гарри. Это очень важно. - Дамблдору показалось, что ему на грудь положили плиту, весом в тонну. Он не мог сделать вздоха, не мог больше ничего сказать. Альбус закрыл глаза, не позволяя себе выпустить эмоции на глазах у Снейпа. Ему даже было не очень важно, что подумает сейчас  о нем Снейп.
  Перед глазами Дамблдора вновь стояли те люди, которые смотрели на него в страхе, а в их глазах горела надежда... Которой не суждено было сбыться на тот момент. Потом, несколько позже журналисты атаковали его дом, они переврали его слова, заявив всем, что Темный Лорд исчез навсегда. Министерство слало одну благодарность за другой... Но к чему? Это же не он победил Волан де Морта. Это сделало самое загадочное, самое прекрасное чувство - любовь и готовность пожертвовать собой ради другого.
   Альбус помнил как тяжело ему было тогда принять решение отправить Гарри к Петуньи. Он хорошо помнил, чем закончился его последний разговор с сестрой Лили - они разошлись отнюдь не друзьями. Но нужно было уберечь Гарри от того мира, который ему в последствии предстояло спасти.
  Все эти кадры из памяти мгновенно пронеслись перед глазами директора и он, окончательно обессилев, сел на стул и поник головой. Альбус вновь закрыл глаза, чтобы перестать видеть картинки из прошлого... И не видеть Снейпа. Он не знал о чем думал зельевар, но догадывался.
-Я думал, что все эти годы мы пытались защитись его.
-Мы оберегали его для того, что бы вырастить. Обучить его доблести, храбрости, честности....А самое главное, любви. - Альбус качнул головой. - Но все равно связь с Волан де Мортом очень крепка. Эта болезнь, как раковая опухоль все больше и больше захватывает Гарри. Чем сильнее становится Темный Лорд, тем больше сил потребуется Гарри, чтобы остаться самим собой и не быть сломленным. Но Гарри и сам это начинает понимать. Если мы правильно его воспитали, то когда наступит время, он сам выйдет навстречу опасности. Это и будет окончательным концом Волан де Морта.
Альбус открыл глаза и посмотрел на Снейпа.

-Значит, все это время мы оберегали его жизнь только для того, что бы он мог умереть в нужный момент? - Вопрос был задан достаточно тихо, но, поскольку он прозвучал в тишине, то произвел эффект выстрела. Альбус ничего не смог ответить - он почувствовал, как в горле у него стоит ком. Он лишь едва заметно кивнул.
-Вы использовали меня. Я рисковал жизнью ради вас, лгал, был шпионом... Все только для того, что бы сын Лили был жив. А теперь...
  Альбус с трудом слушал эти слова. Если Северус думает, что ему не тяжело... То даже не представляет с каким трудом он несет в себе это знание. Жуткое знание, которое он пронес через года, никому не говоря. Но иного выхода просто не было. Никакого. Сколько бы книг он не прочел, но он так и не нашел способа извлечь душу из крестража, не уничтожив сам объект, в котором душа была заперта.
-Вы просто ждали подходящий момент, что бы он сделал то, что нужно. Он только орудие, как и все мы, не так ли? Пешка, случайно ставшая ферзем...
  Альбус покачал головой. Все эти обвинения были пустыми, но задевали они сильнее, чем что либо.
-Это очень трогательно, Северус.. - Серьезно сказал Дамблдор. - Неужели вы все-таки привязались к мальчику?
Но, нет. Это оказалось иллюзией. Их разговор на кладбище прошел если не в пустую, то дал не самые впечатляющие плоды. Снейп до сих пор не мог отпустить Лили... Он крепко ее держал в своем сердце. Но его слова были действительно обидны.
-Северус... Неужели Вы и вправду думали, что я не искал способа спасти мальчика? - Альбус повернулся спиной к зельевару, что бы тот не заметил накатывающих слез. - Неужели Вы правда обо мне такого плохого мнения, что думаете, что я могу свободно поставить жизнь человека,- не фигуры на доске! - а жизнь живого человека ради, пусть, и высшей цели? - Альбус повернулся лицом к Снейпу и поднял руку. - То, что вы сейчас видите, это плата за попытку спасти Гарри. Я не просто так держу у себя в кабинете черномагические трактаты. Это была моя последняя надежда найти способ как расколдовать крестраж без уничтожения формы! -Альбус скрестил руки.

-К нему?! Нет! -Почти закричал Снейп. Дамблдор давно не слышал столько отчаяния и боли в голосе Северуса. - Экспекто патронум!
На несколько мгновений комната озарилась мягким голубым сиянием. Лань, сияющая мягким, но очень интенсивным светом, пролетела по комнате, рассыпая огоньки света по комнате и выскочила в окно. Лили. Это был ее патронус... И только сейчас Дамблдор понял, что никогда не видел патронуса Снейпа со времен школьных экзаменов. Но он точно помнил, что тогда, много лет назад патронус был другим. Он изменился. Патронус изменился. Это было очень редким явлением и на это требовались небывалые душевные силы...
  Проследив взглядом за ланью,  Дамблдор удивленно и с глубоким уважением посмотрел на Снейпа... Зельевар был бледен, как смерть. Альбус понимал какие глубокие душевные страдания до сих пор терзают Снейпа.
-Через столько лет... - Начал говорить Альбус, но решил, что сейчас слова излишни. Он вспомнил разговор, который состоялся тут не так давно - в начале лета.
-Не думаю, что вы забыли наш прошлый разговор тут... - Альбус молчал. - Поттер тут не при чем.
  Альбус приподнял руку. Но он не знал что тут можно сказать или сделать.
-Да, Северус, я помню тот разговор. - Его фигурка утешала фигурку Снейпа. Альбус приблизился к доске и погладив фигурку Гарри. Затем он провел пальцем по всем остальным фигуркам. Себя он коснулся последним и, задумавшись на мгновение, он резким движением руки низложил самого себя. Его игра закончилась. Теперь он должен вести к финишной прямой Гарри. И верный друг Северус ему в этом поможет.
   Директор не слушал, что говорит зельевар. Ему уже было все равно считает ли он его, Дамблдора чудовищем или нет - это было не важно. Приоритеты сменились. Время вышло. Время на размышления не осталось. Нужно было срочно действовать.
Мы оба все равно это сделаем. Оправдываться поздно. Мы способны поставить цель выше человеческих жизней и выполнить её.
  Альбус, разогнулся и посмотрел на Снейпа. Он нащупал руку зельевара и крепко сжал ее.
- Спасибо, Северус. Закрепим же этот завет между нами. - Альбус продолжал держать Снейпа за руку. - Вы поняли, что и когда нужно сказать Гарри? Я очень надеюсь на Вас, Северус. А сейчас... Мне надо будет побыть одному. Наедине с собой. - Альбус отпустил руку Снейпа. Они молча дошли до двери.
  Когда Снейп оказался на пороге,  горько улыбнулся.
-Спасибо еще раз, Северус, что вы так быстро пришли ко мне на помощь... И продолжаете помогать мне. - Дамблдор едва кивнул головой.
   Когда Снейп дошел до калитки и аппарировал, Дамблдор закрыл дверь и вернулся в комнату. Он еще раз посмотрел на шахматы. Фигуры и реальные прототипы не знали еще, что впереди их ждет буря, страшнее которой еще не было ни в этом столетии, ни предыдущем. Сев в кресло, Альбус не заметил как уснул...

Никто не может служить двум господам:
ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить;
или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть.
(Матф. VI, 24)

Кто возвышает себя, тот унижен будет,
а кто унижает себя, тот возвысится.
(Матф. XXIII, 12)

В полумраке комнаты ярко горел камин. Огонь весело прыгал по лежащим камине нескольким бревнам, отдавая свет и тепло. Рядом с камином слегка поскрипывая, так же несильно раскачивалось кресло качалка. В углу комнаты стояла небольшая елка, украшенная лишь немногочисленной мишурой и парой елочных игрушек, изображавших ангела, трубившего в горн и запеленатого младенца. На макушке лесной красавицы ярко горела многолучевая звезда. В комнате, несмотря на то, что было утро, царил полумрак, и стояла звенящая тишина. Лишь часы с маятником, висевшие над камином, заставленном сувенирами и фотографией с девушкой, методично отсчитывали ускользающие секунды, да горящий огонь разрушали царство тишины. В глубине комнаты стоял стол, заваленный всякими свитками, конвертами, бумагой. Рядом со столом так же валялось пару свитков. Поверх всей этой бумажной макулатуры стояла шахматная доска. Фигуры на ней дремали. С одной из фигур, которая стояла напротив Темного Лорда, исчезло лицо. Безликая фигурка стояла и беспомощно озиралась по сторонам невидящими глазами. За белоснежным квадратом окна плотной пеленой падал снег. Зима в этом году выдалась снежная – снег шел уже неделю не прерываясь. Даже заколдованные метла и лопаты Хогвартса не справлялись с таким количеством осадков. Но этот снегопад погрузил мир в своеобразное оцепенение – все замерло и ничего не подавало признаков жизни. Природа заснула или погрузилась в отрешенное созерцание. Вместе с ней в этот летаргический сон впали и люди – за последнюю неделю в Ежедневном пророке ничего особенного не писали – какая-то сущая ерунда… Но эта безмятежность была обманчива. Ее можно сравнить с затишьем перед бурей…
В камине стрельнул огонь, поднявший тучу искр, тут же унесшихся в дымоход и человек, сидевший в кресле, открыл глаза. Альбус Дамблдор был закутан в теплый пушистый плед. Плед был темно синего цвета с большими белыми звездами. Директору его подарила МакГонагалл на позапрошлое рождество, после того, как он в шутку посетовал, что его старый любимый плед, доставшийся ему от матушки, съели книги. Разумеется, это было шуткой – никакого пледа от матушки не существовало в природе, но надо же было что-то ответить по поводу того, что у старика должен быть плед, в который можно было завернуться? В руках директор сжимал большую кружку с давным-давно остывшим чаем – по его поверхности уже начали плавать радужные пятна. Несмотря на безмятежный вид, предположить, что директор наслаждался жизнью было бы глупостью.
Взгляд старика был очень уставшим и напряженным. Он уже который раз за последние восемь часов посмотрел на часы. Часы показывали девять часов утра. Дамблдор выдохнул и покачал головой. Со вчерашнего вечера так и не было никаких вестей от Северуса. Не мог же он ошибиться?
Поставив чашку на каминную полку, Альбус с трудом встал. Кресло жалостливо скрипнуло и выпустило старика. Уложив плед в кресло, директор проследовал к шахматам. Со вчерашнего вечера и сегодняшней ночи на доске никаких существенных изменений не произошло. Если не считать, что школьные фигурки поменяли свои местоположения. Но они совершенно не интересовали директора. Его интересовала одна единственная фигурка, которая с того самого момента как попала на клетку «Убежище Тома Реддла», потеряла свое лицо. Что это могло значить? Как прошла встреча? Чем все закончилось? Никаких уведомлений с тех пор от Северуса не поступало. Жив ли он? Что сделал с ним Том? Дамблдор снял свои очки-половинки и с усилием протер глаза. Вновь одев их, он снова посмотрел на доску, в надежде, что что-то на ней поменялось. Ничего. Полная неизвестность.
Директору, самому могущественному волшебнику столетия захотелось кричать. Примерно такие же эмоции он испытывал пятнадцать лет назад.. Не мог он снова потерять из-за своей глупости еще одного человека! Не мог!
Альбус с трудом согнул и разогнул пальцы на больной руке. Она все меньше и меньше слушалась его. Был близок день, когда рука окончательно перестанет слушаться его. Но он не оставлял попыток как можно дольше продержать работоспособность руки. Чтобы хотя бы как-то скрасить время ожидая, Дамблдор решил сесть за фортепиано, которое стояло в противоположном от елки углу. Открыв крышку инструмента, Дамблдор с любовью провел здоровой рукой по клавишам цвета топленого молока. Всегда казалось, что инструмент улыбается. Фортепиано улыбалось всегда, даже когда пело самые душераздирающие произведения. Смех сквозь слезы.
Палец коснулся клавиши. Ре-диез. Но в минорном ключе… Музыка Шопена, тихая едва уловимая и настолько же едва узнаваемая, из-за исполнения в одну руку начала разливаться по комнате. Сначала, тихая, осторожная, как будто боящаяся разрушить царившую в комнате тишину, но постепенно, она становилась смелее, громче и в итоге заполнила все пространство комнаты. Левая рука, несмотря на то, что она мешала и постоянно фальшивила, все-таки присоединилась к правой. Третья часть третьего фортепианного концерта как нельзя лучше передавала внутренний настрой Дамблдора. Глубоко печальный, внутренняя трагедия, достигающая кульминационной точки разрушалась мотивами оптимизма, веры в будущее и надеждой на лучший исход… Но отчаяние и боль брали верх и второй мотив, обещавший принести радость и покой сдавался и отступал, побежденный пессимизмом и печалью… Последние аккорды звучали как похоронный марш надежде и полным отрицанием возможного счастливого будущего. Директор уже не знал во что верить и что делать. Он чувствовал, как отчаяние захлестывает его. Но в конце тихий, спокойный мотив, как проблеск надежды все-таки подает свой тихий голос. Он прозвучал как колыбельная, как чей-то тихий успокаивающий голос. После всех бурь, крича о помощи, боли и страдания он прозвучал как колыбельная, как голос матери, успокаивающий маленького ребенка… На ум Дамблдору пришли строчки: «И сказал: выйди и стань на горе пред лицем Господним, и вот, Господь пройдет, и большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом, но не в ветре Господь; после ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь; после землетрясения огонь, но не в огне Господь; после огня веяние тихого ветра, и там Господь.» Музыка Шопена напомнила Дамблдору эти великие строчки столь же великой Книги. После всех бурь и невзгод всегда придет спокойствие и все, что кажется бедой и горем окажется помощью и великой радостью… Вновь в комнате повисла тишина. Но не тишина не гнетущая, а спокойная и несущая исцеление. Снег за окном прекратился и впервые за много дней в окно ударил яркий, режущий глаза солнечный луч, упавший на шахматную доску.
Дамблдор еще раз провел пальцами по клавишам и медленно, чтобы не издать ни единого звука, закрыл крышку инструмента. И вновь музыке удалось сделать то, что не мог сделать сам для себя директор – принести капельку уверенности и внутреннего спокойствия. Все будет хорошо. Встав из-за фортепиано, директор медленно подошел к доске. Но на этот раз без страха.
Обезличенная фигурка по прежнему оставалась безликой. Но это уже не пугало. Это была всего лишь неизвестность. А она часто рассеивается. Ведь Том по-прежнему мальчишка. Злой, импульсивный, но мальчишка. Дамблдор знал, что он не причинит вреда любимому сотруднику.

Лучи солнца ложились на стол с шахматной доской подобно прозрачным золотым полотнам, а кружившая в  солнечных лучах пыль напоминала красивое серебряное напыление. Дамблдор вновь дремал в кресле-качалке, завернутый в тот же плед, в котором он проснулся часа два назад, а в руке так же была зажата кружка с какао. Огонь в камине практически потух – лишь небольшие язычки пламени вспыхивали среди алеющих угольев.
    За окном открывалась необычайная картина – домики, покрытые свежим, ослепительно сияющим на солнце, белым, похожим на пух или вату снегом. Снежные холмы-сугробы скрывали то, что недавно было служебными постройками, такими как мусорные тумбы или прямоугольники локальных трансформаторных будок, которые понаставили тут магглы в век урбанизации. У деревьев каждая ветка так же была покрыта толстым слоем снежного покрова, не тронутым еще озорником-ветром. Дома были украшены праздничной иллюминацией, выключенной в дневное время суток. Все это сияло, как россыпи алмазов или бриллиантов. Тишина и  покой опустились на территорию Шотландии.
    Дамблдору снился приятный и спокойный сон, в котором не было ни тревог, ни волнений. Правда, по пробуждению, он скорее всего его не запомнит, но это не важно – главное было то, что тело и мозг отдохнут наконец, после напряженного ожидания в течении суток.
    Сон прервало уведомление о близкой аппарации. Дамблдор тут же открыл глаза и посмотрел на часы. Час дня. Он проспал почти четыре часа. Нормально.
   Выбравшись из кресла и, повесив плед на спинку кресла, которое тут же качнулось от нового груза, Дамблдор поставил вторую кружку на стойку камина и направился в сторону лестницы. С минуту на минуту должен был появиться Снейп. Дамблдор был уверен, что это будет именно он. Уверенность была настолько крепкой, что можно было подумать, что любимый сотрудник отправлялся не на смертельно-опасную встречу с величайшим безумцем столетия, а покормить кошечек миссис Фигг. Бедная старушка стала совсем плоха – она снова сломала ногу, поскользнувшись по дороге домой. Надо было бы к ней отправить кого-нибудь, кто может ей с хозяйством.
   Пройдя на кухню, Дамблдор поставил чайник и разложил по вазочкам лимонные дольки, имбирное печение, воздушный ванильный зефир и клюквенную пастил. Накрыв все это сладкое великолепие салфетками, директор транспортировал эту груду сладостей наверх, предварительно убрав все бумаги в ящик стола. Как раз в этот момент раздался стук в дверь, а чайник в кухне засвистел, сообщая, что он закипел. Взмах палочкой, и чайник, издав последний обиженный свист замолчал. Открывать дверь директор отправился лично.
   За дверью и вправду стоял Снейп. Но выглядел он, мягко говоря, не важно. Осунувшийся, еще больше побледневший, с огромными синяками под глазами и отсутствующим взглядом. Дамблдор сначала даже заподозрил, что Северус находится под заклятием Империус. Поведя палочкой, он проверил зельевара на наличие проклятий, после чего улыбнулся.
- Северус! Я так волновался! Проходите. – Дамблдор отстранился, пропуская Снейпа в дом. Директор хорошо чувствовал настроение сотрудника и приготовился к тому, что сейчас этот самый сотрудник начнет капризничать, как это обычно происходило после особенно сложных дел.
    Судить о том, что задание прошло успешно, можно было уже потому, что Снейп держался за руку, на которой у Пожирателей обычно находились метки. Поставив мысленно галочку, Дамблдор помог Снейпу раздеться и затем подняться на второй этаж в гостиную.
    Оставив Снейпа на какое-то время наедине с рождественской ёлкой, догорающим камином и сладким, которое было так необходимо в постстрессовом состоянии, и умиротворяющим видом за окном, Дамблдор отправился за чайником. Но, помимо чая, Снейпу надо было принять тонизирующее зелье. А так же, зелье, снимающее все негативные последствия после контактов с представителями темных сил и их магии. Слезы единорога и настой, называемый, «Слезы серафима» были как нельзя кстати.
   Найдя нужные флаконы, Директор левитировал чайник, две чашки, бокал для зелий и поднялся в комнату.
-Северус… Как я рад, что вы тут и живы и здоровы! – Альбус был искренен в своих словах. Он сейчас только почувствовал, какой камень свалился с его души. – Я вижу, что Том не оставил на Вас ни одного живого места… - Альбус откупорил флаконы с зельями и смешал их в бокале. – Выпейте. Вам станет легче.
  Директор протянул Снейпу бокал, в котором плескалась жидкая радуга. После того, как зельевар взял в руку бокал, Альбус разлил по чашкам самый обычный, тонизирующий индийский чай.

После зелья, Снейп внешне стал выглядеть значительно лучше. По всяком случае, с лица спала мертвенная серость, а из глаз ушла безжизненность и смертельная усталость. Было видно, что Темный Лорд издевался над отступником. Давление, оказанное на психику Снейпа, было просто колоссальным. Но Лорд Волан де Морт был не только сильным магом. Но и хорошим психологом – он всегда знал, на что нужно давить, чтобы добиться нужного эффекта, а, главное, какие требуются дозировки, что бы принести как можно больше боли и страдания, при этом, чтобы жертва не сошла с ума раньше положенного срока. Довести до высшей точки отчаяния, унизить, растоптать и морально уничтожить, что бы жертва сама начала умолять о смерти. Это был особый, страшный талант. Альбус покачал головой, наблюдая за тем, как Снейп постепенно возвращается к жизни. «Что же он с ним там делал?»
    Северус сидел, судорожно схватившись за горячую чашку, видимо, силясь согреться, и смотрел в одну точку. В какой-то момент, он выдавил из себя слова. Он, произнес их, практически не шевеля губами – тихо, почти шепотом:
-Я сдал Лестрейндж. И расположение штаб-квартиры. Может, что-то еще...
   Это были не самые большие потери. Конечно, Римус расстроится от потери дома. Но это уже проблема его, Альбуса Дамблдора. Надо будет организовать какую ни будь лотерею, в которой оборотень выиграет дом на берегу моря. Где-нибудь, на краю скалы, на уединенном острове в Северном море. Альбусу показалось это хорошей мыслью и, достав из ящика стола обрывок пергамента, сделал пометку, чтобы не забыть. Пожалуй, следующим местом, где будет собираться Орден, станет вот этот дом. Как это и было в Первую магическую войну.
   Новость про Лестрейндж была хуже, но, вполне ожидаемо. Интересно, какую реакцию это вызвало у Реддла? Судя по состоянию Северуса, весьма предсказуемую. Собственно, шанс реабилитироваться у Лестрейндж уже не было после переговоров с Гриндевальдом, где она ясно продемонстрировала свою позицию. Но тогда ведьма сваляла дурака – ее импульсивность сыграла с ней злую шутку. Вместо того, чтобы продемонстрировать свою полную нейтральность и вывернуться, изобразив дурочку (чего ожидали от нее обе стороны), она ясно продемонстрировала свою как бы независимость и настроила против себя обоих волшебников. При этом, оба по-прежнему считают ее взбалмошной недалекой истеричной ведьмой, которой не место в политике. Отчасти, это так и есть. Вот только недалекой и глупой ее зря считают. Лестрендж дама себе на уме, но отнюдь не глупая. Просто не опытная – она привыкла исполнять чужие приказы, а не отдавать свои. А еще она привыкла слепо подчиняться тем, кто стоит выше нее. Но еще десяток лет (а с ее крестражем –это дело не столь далекого будущего) и Волдеморт и Гриндевальд получат очень серьезного соперника в лице Беллатрисы. Другое дело, что Альбус вовсе не собирался давать никому из этой милой троицы этих десяти лет. Крестражи всех троих должны быть уничтожены до конца нынешнего года. Ну, или всем должны быть розданы задания и составлен незримый план работы. Но в любом случае, все эти размножившиеся некроманты должны уйти в историю.
-А вот Маджерс... – Альбус приподнял вопросительно бровь.
-А что мистер Маджерс? Волан де Морт что-то упоминал в его адрес? – Это было уже интереснее. Неужели Том настолько глуп, что выложил Снейпу о свих планах прямо так, сходу?
   На самом деле упомянутый мистер Маджерс достаточно раздражал директора. Профессионал из него был никудышный. Но приглядеть за еще одним элементом, практикующим запрещенную магию, было бы полезно. На самом деле, волшебник из мистера Маджерса был весьма посредственным и сам по себе он был не опасен. Но вот дров он мог наломать изрядно.  Например,  прогневить Темного Лорда своей неаккуратностью и не исполнительностью. Может для Маджерса будет новостью, но из-за его дури он был на грани того, что Волан де Морт скорее всего постарается от него избавиться. Странный тип. Но Дамблдор постарается уберечь от беды и этого человека. Даже с оглядкой на его недалекость. Альбус был уверен, что господин Маджерс даже не поймет в итоге, какую услугу ему окажется господин директор. Ну да ладно.
- Как Темный Лорд отнесся к словам об убежище Ордена Феникса? И о том, что мисс Лестрейндж работает на меня? – Дамблдору на самом деле была интересна реакция Волан де Морта. Его весьма удивит, если Темный Лорд довольствовался этой бестолковой, на самом деле, информацией. Особенно, относительно Лестрейндж.

Тьма скрывает истинный размер страхов, лжи и сожалений.
Но они скорее тени, чем реальность, поэтому кажутся больше в темноте.
Когда же в те глубины души, где они обитают, попадает луч света,
ты начинаешь понимать, что они действительно такое.
(Уильям Пол Янг. "Хижина")
Не живое состояние Северуса поменялось на гнев. Это было нормально. Человек, пройдя через семь кругов Ада не может не испытывать гнева, злости и обиды. Это же по его просьбе Снейп отправился на добровольно-принудительное истязание.
-Да упоминал. - Медленно и достаточно холодно ответил Снейп через какое-то время тишины. По нему было видно, что он с трудом сдерживает рвущийся наружу гнев. - И я хотел бы знать, насколько вы были уверенны в той информации, которую предоставили мне?!
   Наконец, болезненный фурункул прорвался.
-Я не стал ничего проверять на этот счет, потому что доверял вашему взгляду! Темный Лорд посчитал информацию о Маджерсе смешной! Если дословно, то "как этот старик собирается повлиять на меня через человека, который не имеет ко мне доступа?"!
  Альбус сидел молча и спокойно. Он прекрасно знал, что Маджерс – пешка. Он ничего в глазах Темного Лорда. Но Снейп должен был быть чист в глазах Волан де Морте настолько, насколько это было вообще возможно. Ведь если бы он почувствовал хотя бы тень, намек, на неискренность, то разговор мог бы получиться значительно короче и с совершенно иным результатом.
- Северус… - Успокаивающим тоном начал отвечать Дамблдор, но его тут же перебил домашний зельевар.
-Может, вы объясните мне, как вышло такое недоразумение?!
   Альбус покачал головой. Северусу требовалось выплеснуть все наболевшее и накипевшее. Потом придет спокойствие. Сейчас он все равно слушать ничего не станет. Но, тем не менее, попытку сделать стоило.
   Дамблдор задумчиво съел лимонную дольку, глядя в окно. Дети уже оседлали санки и с восторгом скатывались с ближайшей горки за деревней.
-Северус, - повторил Дамблдор, - Вы прекрасно понимаете, что в этот момент Темному Лорду как воздух требовалась необходимость Вашей абсолютной искренности. И то, что Вы, как котенок ползли  впотьмах, в поисках той информации, которая могла бы его заинтересовать, стала тем зернышком, брошенным в благодатную почву. Зерно сомнения. Он начал колебаться. А колебание врага – это первый шаг в победе. Вы заставили себя слушать. – Альбус снял очки и закрыл глаза. Темнота позволяла лучше сконцентрироваться. – Это и есть ваше главное спасение. Если бы Вы выдали сразу интересующую информацию, то Вы были бы уже мертвы. Вы бы не дали время засомневаться в правильности своих действий. Это первое. – Альбус наощупь поднес здоровой рукой чашку с чаем ко рту. – А второе, раз Вы не знаете, что действительно важно, а что нет, это сводит к минимуму мое участие в этом деле. – Альбус промолчал. – Даже с учетом того, что я Вас отправил на встречу с ним. – Директор усмехнулся. Вряд ли его слова могли как-то повлиять на сложившееся мнение Снейпа, но это придет позже. Чтобы смысл был найден, нужно победить гнев. И злость. И все это сейчас замешано на отчаянии. Страшная смесь. Своего рода эмоциональная пороховая бочка. И лучше, если выход этой разрушительной силы произойдет сейчас.
-Но с Лестрейндж... Темный Лорд пришел к какому-то важному и неожиданному выводу. Потом рассмеялся. И спросил, как долго вы уговаривали меня вернуться. Сказал, что до этого момента она приносила вам намного больше пользы, чем я. До тех пор, пока я не сдал её. Но согласился, что из нее плохой шпион. Темный Лорд хотел, что бы я показал воспоминания о нашем разговоре. Но я отказался. Я... – У Снейпа, незаметно для него самого, начался колотун. Недавние воспоминания, вновь воскресшие в памяти, вновь заставили содрогнуться волшебника. Дамблдор тут был бессилен помочь. Со своими воспоминаниями человек может справиться только самостоятельно.
   Хотя есть такие воспоминания, от которых невозможно было сбежать. Из раза в раз наступала рефлексия, утаскивающая его на самое дно. Психологическое болото, не выпускающее свою жертву вот уже многие десятилетия. Ошибки… Чем старше он становился, тем больше эти ошибки множились. Незаметно, взрослый человек сам себя замуровывает в тюрьму собственного разума, окружая себя всеми проступками и ошибками. Сам себе устраивая Ад, из которого нет выхода. И Дамблдор не знал людей, достигших зрелого возраста, которым удалось бы избежать этой пропасти. Кто-то меньше это осознавал, кто-то больше, но исключений из этого правила не было. Во всяком случае, на его памяти. Другое дело, что ошибки эти часто облекаются в разные формы. У кого-то это «общественное мнение», у кого-то «карьера», «тщеславие», «алчность», «гордыня», различные страхи… У кого что. Каждому по способностям, что называется. Но суть остается одна – внутренняя тюрьма. И чем сильнее, талантливее, ярче люди, особенно, люди творящие историю, тем крепче, мощнее и выше эти тюремные стены были… Тюрьмой Альбуса Дамблдора были Ариана и Том Реддл. А так же десятки, сотни и тысячи людей, лишившихся жизни, семьи, близких, крова, здоровья по его вине. Груз, который он был не в состоянии поднять без содрогания. Но он знал цену, которая позволит искупить свою вину. И он шел к ней с высоко поднятой головой и страшно желая достигнуть финала. Многим бы показалось это абсурдным. Кому-то это покажется героическим. Но ни тем, ни другим это не было. Это была необходимость.
   Альбус и сам не заметил, что погрузившись в глубины своего сознания, он то ли задремал, то ли отключился, выпав из реальности.
-Оставил мне метку... Сказал, что если заподозрит в неверности, меня будет ждать смерть.
  Смерть… Альбус усмехнулся с закрытыми глазами. Смерть – это не самое страшное, что может ждать человека в этой жизни. Есть вещи куда страшнее этой старухи с косой. Например, не получить прощения. Или не узнать любви. Быть всеми отвергнутым и непонятым. Будучи праведником, лишиться всего. Самое страшное в жизни Снейпа уже случилось. Он потерял самого близкого человека, который когда-либо был в его жизни. По его собственной вине. Не надо никого оправдывать – это так. И совершенно не важно, что двигало Снейпом. Но все, что он делает – это способствует искуплению. И прощению. Нет, не людьми. Что люди? Сегодня есть, а завтра их нет. Есть силу куда более могущественные, чем люди или волшебники.
   Дамблдор открыл глаза. Взгляд его был затуманен. Он печально смотрел на Снейпа близорукими старческими глазами. Альбус тряхнул головой, отгоняя не вовремя пришедшие мысли. Нацепив на нос очки, он попытался вернуться к реальности.
    Метка. Она была поставлена. Скосив машинально взгляд на рукав, Альбус кивнул. Это было прекрасно. История, будучи сломанной, извиваясь, возвращалась в свое русло. Провидение было сильнее любых живых существ. Даже если эти существа были хранителями всего мира. Война еще не закончена.
-В ряду моих врагов теперь только прибудет.
-А так ли это важно? –Альбус вздохнул. – Наше дело довести начатое до конца. А все остальное – мелочи, не стоящие внимания.

Кто бы ни предпринял попытку сделаться судьей Истины и Знания,
он обречен услышать смех богов.

Как и ожидалось, его слова были восприняты в штыки. Это был Снейп. И он был неисправим. К счастью. Если бы человек, сидящий напротив него, был другим, то с ним было бы невозможно работать. Северус был очень и очень полезным сотрудником, поэтому, все его фокусы можно было и нужно было терпеть. В том числе и его не очень приятный характер. Хотя сейчас, он был оправдан как никогда. Все пережитое действительно можно было сравнить с сюрреалистическим кошмарным сном в стиле Дали или фантасмагорий Босха.  Альбусу очень хотелось встать и прикоснуться к Снейпу. Передать ему часть собственной уверенности и спокойствия. Но это было невозможно.
   Альбус чувствовал, что время не на его стороне. А груз ответственности по-прежнему был несказанно тяжел. Как ему иногда хотелось почувствовать себя героем притчи о кресте. Кто бы мог сказать ему, что его ноша – маленький деревянный крестик. И что все происходящее – страшный сон.
Наконец, Снейп прекратил сдерживаться.
-Конечно. Это совсем не важно. Что вообще важно? С вашей точки зрения все происходящее мелочи, не так ли?! Высшие цели и ничего больше! Что вообще стоит внимания?! Уж точно не люди с их проблемами! Они ведь шахматные фигуры для вас. – Удар по шахматной доске и все фигурки, попадав на пол, в панике разбежались по комнате. Когда все успокоятся, они вернутся обратно на доску. Но сейчас ни в чем невинные фигурки лишь в страхе выглядывали из-под стола, кресла и рождественской ёлки.
    Дамблдор спокойно отнесся к погрому на его рабочем столе. Даже не вздрогнул. Зная импульсивного Снейпа, такого поворота событий можно было вполне ожидать. Другое дело, что Снейп, знал он того или не знал, но полоснул по самому больному. Прошелся по больной мозоли. А потом еще и попрыгал. Никто ведь не поверит, что для Альбуса Дамблдора все окружающие него люди – это люди, а не фигурки в игре. Да, со стороны это выглядит именно так. Но как иначе? Если не будет человека, способного собрать и организовать какую-то группу людей, то наступит хаос. В любом случае появится человек, ответственный за все происходящее и которому, хочет оно того или не хочет, придется координировать чужие действия, становясь как бы над ситуацией. Но при этом все окружающие будут считать его кукловодом, игроком. А всех, кем он руководит – фигурками в шахматной партии, шестерками в карточной колоде, фишками. Директор лишь вздохнул. Что толку говорить взбешенному человеку, что он не прав. И что для Альбуса Дамблдора каждый без исключения человек важен не  из-за его полезности или не полезности в общем деле. А только потому что он живой человек. И что в его задачу входит спасти всех, кто желает спастись. И любит он каждого. И каждым дорожит. И потеря каждого – это еще один камень взятый на душу. Именно поэтому приходится просчитывать каждый шаг. Каждую мысль. Каждый вздох. Каждое биение сердца. И идти на риски. Без этого… Предоставив абсолютную свободу тем людям, которые ищут у него защиты, он сам, своими собственными руками обречет их на гибель. Ведь Темному Лорду не знакомы человеческие эмоции, человеческие чаяния, надежды, вера, любовь. Без руководства, все люди, ведущие борьбу против той гидры, которую Альбус Дамблдор взрастил своими собственными руками, обречены на гибель.
  Но… А что «но»? Это эмоциональную бурю требовалось лишь переждать, как и бурю природную. Требовалось позволить Северусу высказаться. Может быть, даже позволить сломать что-то посущественнее шахматной доски.
-Конечно, я не беспокоюсь о своей собственной жизни! Мне на нее уже наплевать! Убьют меня или нет все равно! А если кто-то насколько сильно захочет меня убить, что помешает ДЕЛУ?! Убьет раньше, чем я все выполню?! Это не мелочи?! Или, может, у вас и на этот счет есть свой гениальный план и запасной вариант?! Что-нибудь, о чем мне знать не следует, потому что я что-то там сделаю не так!
  Альбус с болью смотрел на любимого сотрудника. Ну как он не понимает?
-Северус… За дело вы не беспокойтесь. Побеспокойтесь лучше о своих прямых обязанностях. – Достаточно жестко осадил Дамблдор Снейпа.  – Вы знаете не хуже меня, что после того, как Темный Лорд поставил Вам метку, - Альбус кивнул на рукав, - Вам теперь ничего не угрожает, и вы можете позволить себе спокойно выполнять Вашу работу.  И в Ордене, и Организации прекрасно знают, что Вы приближены ко мне и к Темному Лорду. Разве кто-то осмелится тронуть поверенного Лорда Волан де Морта? Или кто-то из Ордена сможет позволить себе причинить какой-то вред Вам? – Альбус с долей иронии посмотрел на Снейпа. – Я не просто так сказал, что для Вас – чужое мнение ничего не должно означать. Вы птица не того полета, что бы обращать на кого-то внимание. – Усмешка. – А что касается Ваших слов о высших целях… Боюсь, что все мои слова о том, что движет мной, вы не воспримите ни всерьез, ни в шутку. Они Вам, как и многим другим, покажутся прикрытием. Маской. Ведь никто уже не верит, что Альбус Дамблдор способен ощущать какие-то эмоции. – С горькой усмешкой ответил директор на сыпавшиеся на него обвинения. – Северус, -  Альбус наклонился к зельевару, - скажите, что Вы знаете обо мне, чтобы судить меня? – Альбус терпеливо ждал ответа.

Судьба — царь над всеми и всем, ветер, от которого никто и никуда не может убежать.
Если тому, кто ленив, невежествен и злобен, судьба станет другом,
то его лень станет подобна усердию, невежество — мудрости, а злоба — доброте.
А если тому, кто мудр, достоин и хорош, судьба станет врагом,
то его мудрость превратится в глупость, достоинство — в невежество,
а знания и умение окажутся бесполезными.
(Авеста)
В своих бедствиях люди склонны винить судьбу,
богов и все, что угодно, но только не самих себя.
(Платон. Без источника)

Вопрос, поставленный Дамблдором, как и ожидалось, поставил Снейпа в тупик. И, судя по изменившемуся выражению лица, все-таки остудил пылающее гневом сознание. Это не могло не радовать. Оставалось только как-то справиться с обычным северусовым упрямством – ведь он не сознается в том, что он не прав.
-Почему вы думаете, что я не смогу воспринять ваши слова? – Альбус усмехнулся.
-Потому что в прошлый наш разговор Вы их не восприняли, -  с легкой улыбкой ответил директор.  – На мои слова о том, что действительно ли Вы такого плохого мнения обо мне, что я, независимо ни от чего, готов ставить на кон жизни людей, Вы ответили утвердительно.
Альбус, чтобы смочить пересохшее горло, сделал глоток из чашки и взял пластинку пастилы. Да, со сладким определенно иметь дело куда проще и приятнее. Тебя хотя бы не обвиняют во всех смертных грехах. В отличие от людей.
- Я не знаю почти НИ-ЧЕ-ГО. Как и все остальные, впрочем. Никто, похоже, не знает, что движет вами. А никто, кроме вас, не знает, что движет МНОЙ.
  Ну да, в этом была абсолютная истина. О нем, о Альбусе Персифале Брайане Вулфрике Дамблдоре никто ничего не знал. Кроме брата. Но Аберфорт, как и брат тоже не имел обыкновения рассказывать о себе и о своей семье каждому встречному-поперечному. Даже больше того, Аберфорт вообще не страдал человеколюбием и не стремился ни то, что с ними общаться. Но и вообще контактировать. Это, пожалуй, была единственная общая черта, объединяющая их с братом. Альбус вздохнул.
-Так почему я не могу знать этого?! Сражаться за добро... Но иногда методы оправдывают  средства, не так ли? Иногда они мало отличаются от методов Темного Лорда. Победить еще большее зло? Если каждую цель воспринимать как набор слов, то никакой разницы вообще не будет.
  Игра слов. Софистика. Вот как воспринимает эту борьбу Снейп. Ничего нового в этом подлунном мире. Ну да, это видимо, только его война. Ведь только тот, кто породил зло, способен увидеть, где оно должно закончиться и видит то, что многие называют «ясной целью». Для всех остальных зло останется абстракцией. Такой же неотъемлемой  частью мира, как и добро. Своеобразный дуализм, признающий зло, как неотъемлемую часть жизни. И бороться с ним требуется по единственной причине – чтобы это зло не повредило им самим, их семье и просто человеческим интересам. К этому еще иногда примешивается еще и фатализм, с верой в то, что все предопределено. Страшная, разрушающая смесь, от которой у многих опускаются руки. Смесь, уничтожающая на корню высшее человеческое право – право на свободу выбора. Это все вызывало грусть. Видимо, мир действительно цикличен и человеческое сознание вновь возвращается к тому состоянию, каким оно было два с половиной тысячелетия назад.  Но это вновь софизм. Вновь никому не нужна философия.
-Надеюсь, Беллатриса действительно находится под вашим полным контролем. Она может не обрадоваться последним новостям и моему в них участию. - Дамблдор неопределенно кивнул. Контролировать Лестрейндж на сто процентов было бы утопией. Слишком непредсказуемая это была дама.
-Северус, а Вы, когда-нибудь, задумывались, против чего боритесь именно Вы? Почему Вы тут? – Разумеется, ответом станет потеря Лили. Поэтому директор предупреждающе поднял руку. – Да, я помню. Лили. Но я имею в виду не это. Я имею в виду более глубокие порывы. – Дамблдор замолчал, позволяя Северусу самостоятельно копнуть самого себя. Но, прежде чем зельевар ответил, Дамблдор опередил его. – Северус, Вами движет не только месть – это все мелочь. Причем мелочь пагубная. Вами движет любовь и раскаяние. Любовь – это самое ценное чувство, какое может нести человек. Вы несете ее бережно уже много лет. Она питает Вас и дает Вам силы бороться. Вторым Вашим источником сил является раскаяние в собственных мыслях и действиях. Ведь если бы этого раскаяния не было, то любовь бы  не смогла бы проявить себя. – Дамблдор встал и прошел по комнате. Подойдя к окну, он встал спиной к Снейпу и посмотрел на то, как в снегу барахтаются дети. Чуть в отдалении они катались с горки. Птицы – воробьи и голуби стайками носились по деревне. Жизнь кипела и была прекрасна во всех своих проявлениях. Идиллический уголок. Осколок потерянного Рая. Но это было ненадолго – скоро сядет холодное зимнее солнце, снег через несколько часов уплотнится и сваляется, как старая шерсть, и назавтра жизнь войдет в свою обычную колею.
-Вы, наверно, не понимаете к чему я клоню, и Вам может это показаться моим очередным словоблудием, красивыми словами, которые многие воспринимают за упражнение в красноречии. – Альбус все-таки повернулся к Снейпу. Несмотря на то, что за окном и комнате все искрилось и кипело жизнью и умиротворением, Дамблдор сейчас как никогда выглядел уставшим, изможденным и постаревшим. Болезнь брала свое и скрывать это было совершенно бессмысленно.
-Но тем не менее, это не так. Вы говорите, что мои методы мало отличаются от методов Темного Лорда? Но,  позвольте, - полуулыбка легла на уста директора, - много вы знаете войн, в которых победили без генералов, полководцев или, хотя бы, офицеров? Как вы себе представляете можно организовать несколько человек таким образом, чтобы у каждого была абсолютная свобода? При этом, делать все возможное, чтобы эти люди остались в живых? Да, я делаю иногда ошибки. Но ведь и я не машина. Я точно такой же живой человек, из плоти и крови, как и Вы, как Гарри, как Лили. – Альбус посмотрел на оставленную на столе чашку. Наверно, какао уже остыл. – Вы задаетесь вопросом, а что движет мной… - Директор помолчал.  – Думаю, я могу сказать Вам, что. Мной движет ненависть ко злу. «Не мир принес я Вам, но меч». Ничего Вам не говорят эти слова? Зло нельзя принять, его нельзя оправдать, с ним нельзя смириться. Ни внешне, ни внутренне. С ним нужно бороться, искоренять из себя. Это ежеминутная борьба. Борьба до последнего дыхания и последнего удара сердца.
Дамблдор закрыл глаза. Вторая и третья причина были слишком личными. Но, видимо, пришло время раскрыть и эти карты. Можно было уже приоткрыть завесу тайны. Чуть-чуть.
-А еще мной, как и Вами, движет любовь и раскаяние. – Дамблдор открыл глаза и посмотрел в одну точку над головой Снейпа, погрузившись в воспоминания. – Темный Лорд – это моя личная, грандиозная педагогическая ошибка. И я обязан исправить эту ошибку во чтобы-то ни стало… А любовь… Однажды, в своей далекой молодости, я сам совершил грандиозную ошибку, повлекшую беду – смерть моей любимой и дорогой сестры. Я, как и Вы, когда-то увлекся темными искусствами. Я, и мой, теперь уж бывший, друг – Геллерт, решили подчинить мир магглов, во имя всеобщего блага. Чтобы нести свет и справедливость. И я совсем забыл о своей больной сестре. И вот, она умерла. После этого я пересмотрел свой взгляд на жизнь и отказался от идей Гриндевальда. А что было дальше – все и так прекрасно знают.
  Альбус опустил глаза вниз. Пожалуй, Снейп был первым человеком, который узнал эту тайну из его уст.