Начало игры.

На кухне стояла женщина. У нее были рыжие кудрявые волосы до плеч, кое где тронутые сединой. Она протирала тарелки белоснежным полотенцем и аккуратно складывала их в сервант. Только недавно в доме находились дети, а теперь опять пустота. Да, она считала и Дору и Тонкс, да и всех их возраста детьми. И готова была поддерживать и любить их как своих собственных, особенно теперь...
Она посматривала в окно, в надежде, что может быть придет еще кто-то, но никого не было.
Протерев последнюю тарелку женщина с особым вниманием положила ее на полку и закрыла сервант.
Какое то время она стояла без движения, с опущенными руками, в одной из которых все еще находилось белое полотенце.
Сколько времени она так стояла, одному богу известно, но вот, она подняла руку и пристроила полотенце на витиеватый крючок, торчащий сбоку серванта, и направилась к креслу, где ждал ее недавно начатый свитер. В тишине застучали спицы, пальцы ловко работали, но сама Молли почти и не смотрела на то, что делает, хотя петли от этого не становились менее аккуратными, а вязание было все тем же идеальным.
Мысли ее занимали дети. Она видела сейчас лица каждого из них, то как они были маленькие и какими стали теперь. Большой и сильный Чарли, управляющийся с драконами, а ведь когда-то он звал ее для того, что бы она защитила его от злого петуха, который так и норовил клюнуть за ногу. Молли улыбнулась. Билл, которому она помогала сделать домашнее задание, а теперь он работает в банке и сам кого хочешь обучит обращению с цифрами. Перси... При воспоминании о Перси Молли дрогнула и слёзы навернулись на ее глаза. Фред и Джордж... Рон...
Молли закрыла лицо руками, горячие слёзы текли по щекам и ладоням. Кто-то придумал, что создавая крестражи нужно отнимать жизнь у человека, разрывая свою душу на мелкие кусочки, ради того, что бы жить вечно. Ведь все намного проще, достаточно дать жизнь и вот, по земле ходят семь рыжеволосых крестражей, в каждом из которых часть твоей души, и случись с одним из них хоть что-то, эта часть души навсегда погибнет и навечно в сердце останется пустота, которую не способно будет заменить ничто на свете.